Глава Совета ЕЭК: «Эффект от присоединения проходит. Важен эффект от участия»
На минувшей неделе, как сообщала «Деловая Евразия», в Бишкеке прошло очередное заседание Межправительственного Совета стран-участниц ЕАЭС. Из 14 вопросов, которые значились в повестке, делегаты пришли к общему пониманию по всем вопросам. Основой развития станет кооперация, информатизация, сопряжение с экономиками третьих стран.
По итогам заседания Евразийского межправительственного совета главы правительств стран ЕАЭС подписали ряд документов, направленных на углубление сотрудничества в рамках интеграционного объединения.
1. О представлении Высшему совету кандидатуры члена Коллегии Евразийской экономической Комиссии;
2. О Международном форуме «Антиконтрафакт»;
3. О сферах экономики, обладающих интеграционным потенциалом в Евразийском экономическом союзе, и мерах, направленных на его использование;
4. О состоянии взаимной торговли между государствами-членами Евразийского экономического союза в 2015 – 2016 годах;
5. О ходе работ по подготовке основных направлений реализации цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года;
6. О результатах проведения торговых переговоров;
7. О реализации Решения Высшего Евразийского экономического совета от 29 мая 2014 г. № 72;
8. О совместных прогнозах развития агропромышленного комплекса, спроса и предложения государств-членов Евразийского экономического союза по основным видам сельскохозяйственной продукции и продовольствия на 2016 – 2017 годы;
9. Об организации в государствах – членах Евразийского экономического союза производства аналогов, выпускаемых в-третьих странах, комплектующих для машин и оборудования для сельского хозяйства;
10. О мерах по развитию экспорта на рынки третьих стран машин и оборудования для сельского хозяйства, производимых в государствах – членах Евразийского экономического союза.
В какой мере развитие партнерства с экономиками третьих стран обеспечит ЕАЭС рост? Почему приоритетом в 2017 году названа информатизация? Благодаря чему партнерство ЕАЭС сможет удержать Евразию от скатывания на обочину мировой торговли? Что дало Кыргызстану и Армении основу роста ВВП в 2016 году? На эти и другие вопросы редакции ответил председатель Совета Евразийской Экономической Комиссии, вице-премьер-министр Кыргызской Республики Олег Панкратов.
— Олег Михайлович, какую оценку Вы можете дать прошедшему в Бишкеке Межправительственному Совету ЕАЭС? Согласно заявленной повестке, члены правительств Союза рассмотрели 14 важных вопросов. Только часть из них была отмечена в итоговом выступлении в рамках расширенного заседания. Еще меньшая часть была презентована прессе.
— Особенностью деятельности ЕАЭС является то, что это – реально экономическое объединение, где при принятии решений рассматриваются вопросы, которые оказывают прямое воздействие, как на само объединение, так и в отдельно взятых странах. Соответственно, есть экономические интересы стран, и не всегда они совпадают. Поэтому, деятельность органов управления этих стран, вплоть до высших ступеней, как Межправсовет, она сопряжена с тем, что решения рождаются в дискуссионном порядке. Бывают достаточно острые дискуссии, это нормальный рабочий процесс, когда, даже на уровне премьер-министров страны пытаются убедить друг друга в правильности или неправильности такого решения. Ну, естественно, когда идут дискуссии такого характера, я не думаю, что есть необходимость быть открытыми. По большому счету, мы должны исходить из того, чтобы показывать результаты своей работы, а не сами дискуссии, что они завершены, и найден консенсус, по всем 14 вопросам приняты решения. Ну, и для того, чтобы показать тенденции, которые в союзе происходят, было предложено, чтобы министр ЕЭК [Татьяна Валовая], который курирует вопросы макроэкономики, рассказала о приоритетных отраслях экономики, где предполагается создание интеграционных проектов, где наибольший потенциал для интеграции и где наибольший потенциал для торговли ЕАЭС. Это, фактически, было представлено широкой аудитории и для прессы.
— Как и чем Вы можете объяснить выбор направлений развития евразийского Экономического союза на 2017 год? Основные ее направления – кооперация и развитие бизнеса, и информатизация.
— Что касается кооперации. Мы, создавая и принимая участие во вступлении в ЕАЭС, а эти два процесса несколько отделены друг от друга, потому что Союз создавался в рамках ЕврАзЭС, где мы были соучредителями, а целью ЕврАзЭС было создание Таможенного союза (то есть, мы были инициаторами), и будущего Евразийского экономического союза, мы несколько выпали из процесса, но потом вернулись к этой траектории, и получилось, что мы присоединялись к Союзу, хотя, на первом этапе создания союза мы стояли у его истоков.
Интеграция, она предполагает, что страны получают эффект от неё. Есть два вида эффекта воздействия: эффект создания и эффект присоединения. В нашем случае это был эффект от присоединения. Когда [Казахстан, Беларусь, Россия] создали Союз, без нас, они сразу получили эффект в торговле. Мы присоединились и тоже получили эффект, мы не потеряли те объемы торговли, которые рисковали потерять, и даже получили результат, как это ни парадоксально, на фоне общих тенденций снижения.
Вот этот первоначальный эффект от создания, он продолжается год-два, потом заканчивается. Соответственно, мы должны иметь возможность получить эффект и от функционирования союза. Здесь, соответственно, есть много направлений, по которым мы работаем. Одно из направлений – это необходимость создавать конкурентоспособную продукцию и продавать ее на рынках третьих стран. При этом создание продукции, оно должно быть локализовано внутри ЕАЭС.
Сейчас, к примеру есть ситуация в секторе сельхозмашин, которые выпускаются на рынке ЕАЭС: вроде бы выпуск идет в Белоруссии, или в России, но многие комплектующие поступают из третьих стран. Здесь вступают в действие правила Союза – те же санкции, пошлины, и можем эту статью экспорта на каком-то этапе потерять. Для того, чтобы этого избежать, одно из направлений, которые осуждались на в рамках этого Межправсовтеа – это производство комплектующих. То есть, был определен перечень комплектующих, которые производится за рубежом, создана рабочая группа, которая должна разработать программу, механизмы для кооперации в этой сфере, для создания производства внутри Союза. Допустим, сегодня [комплектующие] производятся в Китае, а завтра должны производиться в Казахстане или Кыргызстане – для той техники, которая собирается в Белоруссии. Это то, что интеграция позволяет использовать для дальнейшего наращивания позитивного эффекта от деятельности союза всех стран.
Второе – информатизация. Она особо актуальна. Каждая страна, которая председательствует, она делает обращение к своим коллегам, и определяет те приоритеты, которые мы видим. Это не означает, что мы наделены правом решающего голоса. Это больше традиция, она сложилась, и каждое обращение президента, оно превращается в план, который каждый орган или комиссия начинают исполнять. Наш президент в своем обращении обозначил приоритеты – это и внешняя торговля, и, один из важных приоритетов, создание условий для бизнеса, снятие барьеров. Актуальный для нас вопрос. Одним из приоритетов был обозначен переход на цифровую экономику. Это стояло в повестках стран самостоятельно, но в рамках ЕАЭС нашло свое продвижение. Потому что для наших стран, в частности, развитие промышленности является важным фактором, и мы все понимаем это. А особенности нашего географического положения, они ограничивают потенциал. То есть, для того, чтобы промышленность развивалась, должны быть рынки сбыта.
Рынки сбыта обеспечиваются либо очень близким соседством [к производству], либо выходом на морские порты. При наличии всех других прочих условий, у нас транспортная составляющая очень высока, и промышленное производство, теряет свою конкурентоспособность из-за повышения себестоимости продукции, так как зависит от транспортировки. Но, мир меняется, не стоит на месте, идут новые технологии, новые возможности. Географическое положение говорит о том, что создать транспортную инфраструктуру, которая стала бы более конкурентоспособной по сравнению с теми странами, которые имеют выход к морю, практически невозможно. Но создать инфраструктуру внутри страны или Союза, которая была бы удобна для IT-бизнеса, возможно и без выхода к морю, вне зависимости оттого, где мы находимся, и какие у нас особенности географии. Это одна часть вопроса.
Другая часть – это госуправление, построенное на IT-технологиях. Оно тоже становится намного более эффективным, менее бюрократизированным, и менее коррумпированным. В совокупности это дает, конечно, очень большой вклад в развитие экономики, как для действующих, так и для развития всех остальных секторов экономики, именно, в области IT. И сейчас будет презентована программа развития страны до 2040 года, это посыл президента, и он также будет одним из основных посылов в векторе с долгой перспективой, которая будет прописана в этом документе. Здесь мы говорим и о Кыргызстане, и о других странах. И мы, и другие страны двигались в этом направлении, и решили, что это важно и актуально. Мы определяем это как приоритеты развития ЕАЭС, и это становится общим и для страны тоже.
— В рамках развития рынка транспорта, буквально за три дня до Межправсовета была опубликована статья от ЕЭК, где было сказано о развитии транспорта, который тоже будет поддерживаться. Всего заявлено о развитии и поддержке 39 проектов – какой синергетический эффект они дадут в этом году? В рамках этой программы рассматривается, в частности, проект строительства железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан (ККУ – прим.ред.). Он очень спорный, затратный и вовлекает очень большое количество участников – не только внутри Кыргызстана, но и в ЕАЭС, и за его разделами. При этом, он связывает не столько рынки ЕАЭС, сколько две третьи страны – Узбекистан и Китай. Насколько он необходим и Кыргызстану, и ЕАЭС?
— Согласована единая политика в области транспорта и коммуникаций. Это отдаленная, отодвинутая, среднесрочная перспектива. Есть министр, который курирует это направление – это министр от Кыргызстана. Это направление – два больших блока: инфраструктура и энергетика. Оба блока предполагают поэтапный переход к единому рынку – в области энергетики, и единый рынок услуг, в том числе, и по транспорту. Вероятно, речь идет о тех проектах, которые в рамках ЕАЭС будут функционировать как основа транспортной инфраструктуры. Потому что сейчас на повестке дня вопрос об одобрении, и тем более, о финансировании каких-то проектов, как общих проектов ЕАЭС, его нет.
Но этот проект – его детали, как-то: маршрут, ширина дороги, и т.д., это вопросы обсуждения. Но в совокупности, если смотреть, у нас есть проект сопряжения проекта ЕАЭС и ЭПШП. Потому что мы все понимаем, что при нынешних геоэкономических тенденциях стоит угроза, что наш регион, становится обочиной мировой торговли. Потому что речь идет о создании Трансатлантического торгового партнерства, Тихоокеанского торгового партнерства. С учетом таких крупных экономических объединений, сразу встанет вопрос о том, насколько ВТО останется актуальной для регулирования мировой торговли. И то, и другое объединения создавались с таким прицелом, чтобы ни ЕАЭС, ни Китай не получили посыла, что их ждут участниками этих торговых блоков. Соответственно, сразу возник риск, что такое [объединение] будет строиться в обход [ЕАЭС]. Но, понимая, что евразийский континент – это территория с большим количеством жителей, а Индия, Китай, Пакистан, Иран – это вообще, та часть земного шара, где сосредоточена вообще большая часть населения, где растущие потребительские рынки, соответственно, сама жизнь подталкивает нас к тому, чтобы возникли какие-то виды интеграции. И один из шагов – это сопряжение ЕАЭС и китайского проекта Шелкового Пути. В том числе, он предусматривает построение транспортной инфраструктуры, которая будет соединять территориально эти регионы, и уже соединять их с рынками Европы, Юго-Восточной Азии и так далее.
— Сейчас много говориться о Кыргызстане, о его результатах – в 2016 году, по итогам полутора лет в ЕАЭС. Рост ВВП зафиксирован на уровне 3,8% - это высоко, особенно на фоне партнеров по Евразийскому союзу. Не может ли это быть как эффект удара от волны – волна сначала накатывается на берег, а потом идет сильный спад? Кыргызстан получил очень большую поддержку в период присоединения к ЕАЭС. Это и Российско-Кыргызский фонд развития, который получил 500 млн. долларов, это и 200 и 100 млн. долл. от России и Казахстана – на модернизацию и обустройство приграничной, таможенной и ветеринарной инфраструктуры. То есть, этот показатель – 3,8% насколько он сохранится, или мы уйдем от него в 2017 году?
— Абсолютно верно подмечено, что 3,8% - это эффект от интеграции, эффект от присоединения. Вы отметили, что прозвучала позитивная оценка, и я так понимаю, что это оценка со стороны независимой, наднациональной организации. То есть, Кыргызстан безболезненно прошел период кризиса, и вышел с такими показателями. Когда мы присоединялись, то, было проведено не менее десяти исследований. Нанимались разные эксперты – местные, именитые, иностранные. И все они должны были показать нам, какие будут эффекты от воздействия на экономику. Мы сейчас слышим критику внутри страны – в парламенте, в прессе. Я недавно пересмотрел ряд материалов на предмет того, насколько эффективно наше правительство сработало, потому что все-таки основной результат – это экономика. Так вот, независимые эксперты в 2015 году, когда на дворе уже был кризис в виде падения цен на энергоносители, они сказали, что получены расчеты – когда Кыргызстан не присоединяется, и когда присоединяется. Если Кыргызстан не присоединяется к ЕАЭС, то мы бы выходили с определенным результатом. Мы пошли другим путем – присоединение.
Было три сценария развития событий. Первый – когда ни правительство, ни бизнес, ни страна не готовы, не получилось, и т.д. Потом – наиболее реальный, точный. И третий – наиболее оптимистичный сценарий – когда все получилось, и все хорошо, по максимуму. Так, вот пессимистические прогнозы были на уровне 1,2% (рост ВВП – прим.ред.). Нейтральный, или как наиболее вероятный – 2,7%. И оптимистичный сценарий был 3,7%. Мы пошли по итогам года, получили статданные, и увидели, что у нас 3,8%. То есть, фактически, тот эффект, который мы могли по максимуму получить от присоединения, мы получили. Это наглядно говорит о том, насколько ожидания правительства были реализованы. Но, Вы абсолютно правы – это во многом, конечно, эффект от того, что снялись границы и мы получили доступ. Этот эффект не может длиться бесконечно.
Мы должны работать и получить уже эффект от кооперации – то, о чем мы сегодня говорим, от получения выхода на рынки третьих стран и так далее. Но, тем не менее, экономика – это точная наука, где идет постоянное прогнозирование, расчеты, с учетом как положительных, так и отрицательных факторов, которые есть и внутри нашей страны, и за ее пределами. Говоря о нашей экономике, мы прогнозируем в 2017 году, опять же, у нас есть три сценария – пессимистичный, нейтральный оптимистичный, что выйдем на 3%. Это – по нейтральному варианту. Невысокий и оптимистичный сценарий, он где-то будет в районе 3,5%. Тут мы будем еще получать эффект от присоединения к ЕАЭС.
Что очевидно для нас – это то, что в следующем году нас назад будет «тянуть» «Кумотр». Если в этом году «Кумотр» произвел для нас почти 16,5 тонн золота, то прогнозы на следующий год – от 14,5 до 15,5 тонн. В любом случае, меньше, чем они произвели в прошлом году. Это, конечно, очень крупное предприятие, в стоимостном выражении, производит большой объем продукции, и в снижение объема на 2 тонны сразу дает нам откат назад. Если бы «Кумтор» в этом году не снижал производство, то у нас, конечно, показатель ВВП был намного лучше. Но, с учетом даже вот этого сценария, ВВП у нас будет 3%. Это – в совокупности с падением производства. То есть, те предприятия, которые ориентированы на производство в ЕАЭС, они будут давать рост, а «Кумтор» даст отрицательный эффект, и общие показатели будут отрицательные. ВВП Кыргызстана зависим от золота. Оно занимает в структуре экспорта 40%. Если взять, допустим, сельское хозяйство или легкую промышленность, это 10, 12, 7% - несопоставимый объем. Ну, золото – это дорогой товар и продукт. Соответственно, даже производства, которые в больших объемах производят и дают рост, они не имеют такого эффекта. Это наша болезнь. Мы, наша экономика – очень зависимы, наш бюджет очень зависит от того, как работает это предприятие.
— Что можно сказать о партнерах Кыргызстана по ЕАЭС? По итогам 2016 года Республика Армения имеет рост ВВП в 0,5%, Беларусь -2,6%, Казахстан 0,8%, Россия -0,6%. Чем можно объяснить низкий ВВП в партнерах по ЕАЭС? К примеру, Армения – ситуация в этой стране наиболее близка к Кыргызстану по геоэкономическим показателям.
— Армения незадолго до нас присоединилась к ЕАЭС, и точно так же как мы, получила эффект от присоединения. Точно также они получили доступ на рынки, и это говорит, что у Армении показатель увеличения объемов экспорта, он один из самых высоких. Но если сравнивать объемы торговли у Кыргызстана, а общая торговля у нас выросла на полтора процента, то падение в рамках ЕАЭС у нас произошло почти на 19%, точнее – на 18,5%. Но, важно следующее – подсчет ВВП – это экспорт минус импорт. Поэтому нам важно не вообще объем торговли, а важен объем экспорта и импорта, то есть, когда торговое сальдо положительно или отрицательное, но отрицательное сокращается. Так вот – в торговле по ЕАЭС у нас в 2016 году экспорт вырос на 4,3%, а импорт снизился почти на 24%. Это как раз ответ на критику тех, что, мол, мы открыли рынки, и нас заполонили из ЕАЭС, а мы не смоги выйти, то статистика показывает совершенно обратное. Мы не просто не потеряли торговые потоки [в ЕАЭС], а нарастили их. При этом, внутрь страны товара стало заходить меньше. Это позитивный фактор. У Армении экспорт еще больше вырос, чем у нас. Но это объективно по каким факторам? – Мы очень интегрированы были в экономику региона, она была ориентирована на эти рынки. Больше нас ориентирована только Беларусь – у них около 50%. У нас – 30 с лишним процентов интеграция торговли внутри. У Армении объем торговли с Союзом был значительно меньше, чем объем торговли вообще. Торговля была больше с третьими странами. Поэтому, получив выход на этот рынок, они, конечно, свои объемы увеличили больше, чем мы. Ну, к примеру, когда Вы торговали на 100 рублей, а продали на 200, у Вас рост 100%. А если Вы торговали на 100 000 рублей, а увеличили на 1000, что, в объемах, в денежном выражении больше намного, чем у Вашего соседа, но в процентном соотношении будет намного ниже. Здесь мерить немного неверно, но сама цифра, что Армения ориентирована на торговлю с третьими странами, и резко увеличила объем экспорта в ЕАЭС, это положительно сказалось на их ВВП. Это тоже факт – эффект от присоединения.
— Евразийский экономический союз активно наращивает партнерство с третьими странами – через создание зон свободной торговли, договора о торгово-экономическом сотрудничестве. В евразийской интеграции уже участвуют Вьетнам, Израиль, Индия, Иран. Насколько, по Вашему мнению, может вырасти рынок евразийской интеграции, благодаря участию в ней, партнеров ЕАЭС?
— Здесь мы немного возвращаемся к тому вопросу, который сегодня обсудили – это как нам [ЕАЭС] найти свое место, обеспечить себе возможность в мировой торговле – не работать по чьим-то правилам, а стать таким участником, игроком, который сам определяет правила. Отсюда, как мы уже говорили – сопряжение проектов ЕАЭС и ШП. Отсюда же вытекает, что мы должны иметь возможность преференциалной торговли с большим количеством стран, где сегодня реально генерируется валовой мировой продукт, где формируется растущий потребительский рынок. Ну, и другие аспекты, которые важны, такие, чтоб наша экономика – Союза, чувствовала себя уверенно. Поэтому, речь идет о соответствующем соглашении с Китаем, Индией, Ираном. То есть, такие вот, достаточно серьезные региональные экономики – ну, Китай это мировая экономика, для нас они являются интересным. То есть, конкретную цифру назвать некорректно, но то, что мы должны стать частью такого евроазиатского экономического блока, где генерируется заметно большая часть ВВП, занять свое достойное место – аксиома, которая понятна всем.
— Благодаря каким механизмам? Есть цель, миссия, а механизмы?
— Мы интересны, и в том числе, как потребительский рынок. Для Китая мы очень важны как сосед, потому что та же транспортная инфраструктура, о которой идет речь, она невозможна без Евразийского экономического союза. Опять же, технологически – может быть, есть технологии, которые есть и у нас, и у Китая. Это может стать предметом сотрудничества, без которого зачастую (существует такая тенденция – через санкции, через какие-то другие механизмы) пытаются ограничить распространение технологий в мире, и сотрудничество в мире высоких технологий, оно очень важно. Инвестиции, услуги – это целый блок вопросов, которые сегодня, благодаря историческим, и теперь уже – экономическим связям и географическому положению, подводят нас к тому, что наше сотрудничество неизбежно.
Вопрос только в том, что по отдельности, мы представляем для Китая такую вот легкую добычу – когда он может навязать свои условия, имея такую экономическую мощь, имея такие финансовые ресурсы. В рамках экономического объединения мы, конечно, можем получить гораздо больше возможностей, и приемлемые условия сотрудничества.
Павел Громский
§ Делова Евразия