Крупнейший экономический блок – это фомирование нового экономического пути

Как сообщала «Деловая Евразия», с 25 по 27 сентчбря 2019 года в Кыргызстане пройдет IV Международный форум «Евразийская неделя». По оценке председателя оргкомитета Форума Вероники Никишиной, деловая дискуссия соберет более 2000 участников. Ожидается серия деловых встреч и контактов, более 20 сессий. Один из особых вопросов – результаты пятилетия деятельности Евразийского экономического союза. С целью прояснения ряда вопросов развития объединения на вопросы редакции отвечает специальный представитель Правительства Кыргызской Республики по делам в ЕАЭС Алмаз Сазбаков.

Алмаз Сазбаков

— Алмаз Замирбекович, в преддверии проведения IV Международного форума «Евразийская неделя», где особо подчеркивается первый юбилей евразийского экономического союза – пять лет, в первую очередь, хотелось бы обсудить интеграцию как таковую. Что можно сказать о глубине интеграции в ЕАЭС? Какими критериями ее сегодня оценивать – материальными, культурными, социальными, экономическими?

— Так как союз экономический, соответственно, сегодня мы говорим об экономической интеграции. Культурная не относится к функционалу этого союза, и этот вопрос не описан в Договоре о ЕАЭС. Это дело самих государств, как интегрироваться культурно или социально. В этой части я, как обыватель, могу говорить – вслед за экономической интеграцией культурная интеграция идет рука об руку. То есть, хотим мы того или нет, но сегодняшняя экономическая интеграция, влечет за собой и культурную интеграцию.
Что касается критериев, насколько сегодня наши страны интегрированы в единый союз, то, да – есть ряд критериев. Объемы взаимной торговли, объемы взаимной кооперации, объемы взаимных инвестиций – этот показатели, по которым судят насколько страны взаимно между собой интегрированы.
Но, это большие критерии. А есть специфические, по которым можно говорить точнее. Гармонизация законодательства в различных областях – это очень важный критерий. Экономический союз отличается, во-первых, единой таможенной территорией с едиными пошлинами. Есть Договор о ЕАЭС, есть Таможенный Кодекс, и есть Единый таможенный тариф, который действует на всей территории Евразийского экономического союза. Это показатель. Сегодня все полностью выполняется – нет случаев, когда какое-то государство захотело, и не исполняет принятый тариф, а использует какой-то свой тариф. Есть отдельные изъятия – это немного другое. Это согласованные со всеми пятью странами изъятия, которые страны берут, в соответствии с определенными либо обязательствами, либо обстоятельствами.
К примеру, Кыргызская Республика, при вхождении в Евразийский экономический союз определила для себя 166 изъятий из Единого таможенного тарифа. Эти изъятия были важны для нашей экономики – это сырье для местных производителей, импорт которого влияет на производство ряда продуктов. Без изъятий их производство могло пострадать и быть неконкурентоспособным.
Другой момент. Отдельные жизненно важные продукты, необходимые на тот период. Берется срок в пять лет, чтобы за это время экономику соответственно адаптировать. Сейчас пятилетний период заканчивается, и мы решаем, что с этим делать. Кроме Кыргызстана такие изъятия взяли Армения, но у них малое количество, и Казахстан. Изъятия Казахстана – это отдельная тема, потому что количество очень большое. Казахстан, при вступлении в ВТО, выставил ряд условий, и также поступил, при вступлении в ЕАЭС. Для Казахстана есть ряд условий, в соответствии с этими изъятиями, и они прописаны в протоколе, подписанном в городе Борубай. В целом, все это говорит о том, что изъятия из положений, как исключения, только подтверждают правило.
Теперь – тарифное и нетарифное регулирование. Нетарифное – это, в первую очередь, техническое регулирование. В техническом регулировании у нас основную базу составляет в первую очередь технический регламент.
Технический регламент на территории стран Советского Союза после распада Советского Союза все пошли своим путем. Кто-то взял гармонизировал свои технические регламенты с директивами Европейского союза. Кто-то ориентировался на технические регламенты СНГ, кто-то на старых ГОСТах остался, советских. Поэтому, здесь у стран, в законодательствах были разные технические требования.
На сегодняшний день все гармонизировано, принято 45 технических регламентов. Из них есть отдельные переходные положения у отдельных стран. К примеру, для Кыргызской Республики мы брали переходные периоды по ряду технических регламентов, для того, чтобы наши производители смогли адаптировать свои условия производства под новые технические регламенты. Это двухлетние или четырёхлетние переходные периоды.
К примеру, двухлетний регламент по переходу на авиационное топливо, который говорит, что страны перейдут к такому-то году на потребление и обращение продукции топлива, бензина такого-то качества. Это соответствующий стандартам Евро-4 и Евро-5. Страны должны перейти были к 2017 году, но мы брали двухлетний переходный период, то есть, у нас была возможность переориентировать наше производство, переоборудовать его для того, чтобы они начала производить высокооктановое высококачественное топливо
К сожалению, этого не сделано, не сработали полноценные инвестиционные программы, и завод до сих пор выпускает топливо, соответствующее стандартам К-2 и К-3. Это грозило заводам закрытием. Мы провели переговоры, получили еще два года переходного периода, до 2021 года, и сейчас будем исправлять.
Но опять же – эти изъятия говорят о том, что технические регламенты на территории Союза, они приняты и работают.
Особый вопрос – это институты, которые следят за тем, чтобы регламенты соблюдались. Это дает свободу движения товара. Если продукция принята и сертифицирована на территории Кыргызской Республики, то она входит в единый реестр, и одинаково признается на всей территории Союза.
Взаимное признание – один из критериев. Единая законодательная база касается практически всех сфер.
Сегодня степень гармонизации достаточно высокая. Это единый договор, который был ратифицирован всеми пятью странами, и под которым стоят подписи глав всех стран-участниц. Под Договором есть ряд кодексов, в том числе – Таможенный кодекс, потом уже по нисходящей – единые требования, единые правила, и все это говорит о высокой степени интеграции.
Но это не означает, что работа на этом закончена и можно сидеть сложа руки, и отдыхать. Еще много работы по интеграции. В части, скажем, создания единой финансовой системы, или энергосектор. В договоре определено, что интеграция по определенным секторам – энергетическе, финансах, будет проходить до 2025 года. Потому как это очень чувствительная тема для государств-членов, и финансовые системы, они абсолютно разные в странах.

— Это особые условий для совместной работы национальных органов и членов наднационального – Евразийской экономической комиссии?

— встречи проводятся и в других сектора. Просто у них идет планомерная работа по выстраиванию и гармонизации единого законодательства. К примеру, 1 октября президенты утверждают концепцию развития финансового сектора, принимается план мероприятий по либерализации финансовой системы до 2025 года, и постепенно создается единая финансовая система с центром в городе Ерлат.

— Если взять все направления и уровни интеграции в ЕАЭС, и рассмотреть их, то на какой процент сегодня осуществлена интеграция в секторах?

— Здесь нужен очень глубокий анализ. Кто-то может ии говорит, отталкиваясь от беспочвенных данных, но я далек от этого. Могу сказать, что оцениваю интеграцию как высокую, но в процентном соотношении – нет.
Еще много работы, в том числе, и работа над ошибками – есть проблемы, барьеры, есть неурегулированные вопросы. На месте старых барьеров появляются новые. Сохраняется протекционизм – в том или ином виде. Стопроцентного передвижения товаров как раз из-за барьеров не получается. Да, у нас либерализиривалось перемещение товаров, и поставка продуктов стала проще, намного легче, чем для стран вне союза, но барьеры все же существуют – налоги, граница. И претензии не только у нас, у Кыргызской Республики. С нашей колокольни кажется, что только нам создают проблемы. А на самом деле, это у всех стран. У Беларуси с Россией – запрет на ввоз молочной продукции, различные фитосанитарные требования. Такая же ситуация по казахскому бизнесу; у России есть много претензий к странам.
Это взаимные претензии, которые должны решаться обоюдным консенсусом.

— Касаясь центрального вопроса – интеграции, какие страны больше интегрированы в союз, и какие страны больше интегрированы между собой?

— Во-первых, надо говорить о готовности стран к интеграции до момента вхождения в союз.
К примеру, с момента распада Советского Союза и обретения незавимости, в нашей стране мало внимания уделялось работе по техническому регулированию. Устарело качество лабораторий, база, нормы, госты. Очень многое требовало внимания. Вхождение Кыргызстана в ЕАЭС обнажило эти проблемы и стимулировало работу над ними. А, скажем, в Беларуси этим вопросам придаавалось огромное внимание, поэтому для них вопрос интеграции был не таким сложным, как для нас. Мы как раз и брали переходный период, потому как лабораторной базы нет, инфраструктура не выстроена, технические регламенты устарели, или соответствовали не в полной мере.

Примеры глубокой интеграции – да, они тоже есть. Есть пример – союзное государство Россия-Беларусь. Это был пилот, а там, где был пилот, там страны эти проблемы прошли, наработали механизмы. А мы только проходим этот этап. Или, к примеру, некий отдельный механизм опыт по прослеживаемости товаров. У Армении наработан опыт по маркировке. А на всем пространстве союза маркировка только начала внедряться, на меховых изделиях. Эксперимент пошел, и показал, что это очень важный и нужный вопрос. В Армении и Беларуси маркировка прекрасно работает, ссоответственно, сейчас вопрос в том, как гармонизировать ее во всем Союзе.
Это один и простой пример как та или иная страна готова на насальном этапе, и интегрирована в союз теперь. Все зависит от входных условий. То есть, какая-то страна имеет стартовые условия больше, а какая-то меньше. Ну, и конечно, размеры экономики.

— Что можно сказать о двусторонних отношениях стран внутри союза? Какие из стран, помимо Беларуси и России, имеют высокую стопенеь взаимной интеграции, или особо тесного взаимодействия?

— Сложно говорить за другие страны [кроме Кыргызстана]. Мы всегда следим за теми процессами, которые идут на двусторонней основе, и это предмет для анализа. Но сложно сказать, что где-то – у Казахстана иАрмении, или у Казахстана и России отношения больше работают, чем у Кыргызстана и России или у Кыргызстана и Казахстана.

— Если внедеряются нормативы и положения внутри ЕАЭС, единые для всего объединения, то есть ли необходимость в в двусторонних экономических отношениях, если основа основ – единый рынок с едиными правилами?

— Хороший вопрос. Во-первых, в самом Договре определено национальное право. Государства сами решают, как выстраивать отношения в отдельно взятом секторе. К примеру, нефть и нефтепродукты. В Договоре отмечено, что поставка всех продуктов беспошлинная. Но нефть поставляется с пошлинами, и беспошлинная поставка обговаривается на двусторонней основе. К примеру, в 2015 году было подписано соглашение с Российской Федерацией о беспошлинной поставке нефтепродуктов в Кыргызскую республику. На основе этого соглашения ежегодно заключается индикативный баланс, в соответствии с ним ежегодно на беспошлинной основе поставляется нефть и нефтепродукты. Такое же соглашение сейчас прорабатываем с Казахстаном. Сфер, которые регулируются двусторонними соглашениями, очень много.
По сути, все, что не покрыто договором, регулируется договором. И если говорить о том, что, есть ли смысл в двусторонних отношениях, мой ответ утвердительный – да, есть. Поставка электричества, вопрос с мигрантами –трудящимися ЕАЭС, выведение из «черных списков», регистрация. Договор – это базовая часть, которая покрывает основные точки, является основополагающим, наднациональным.

— Что можно говорить об отношениях Союза с третьими странами, межстрановыми объединениями, экономическими и политическими блоками?

— Здесь опять поднимается вопрос, отнесенных к прерогативе национального суверенитета. Если бы все решалось только на среди пяти участников ЕАЭС, тогда страны бы потеряли свою способность решать что-то индивидуально. Эти меры определены для того, чтобы не возникало ощущения, что мы создадим какое-то новое отдельное государство. И даже в составе Союза, страны создают двусторонние отношения с третьими странами.
Если говорить о соглашениях союза с третьими странами, то говорить можно много. Если помните, то первое союзное соглашение у нас было с Вьетнамом, потом – трехлетнее, временное соглашение с Ираном. Сейчас торгово-экономическое соглашение с Китаем. Первого октября будет подписано с Сингапуром, 25 октября будет подписано с Сербией. И таких соглашений, треков у нас много. Над ними полноценно проводится работа, и думаю, что она приоритетная, и ее надо прорабатывать далее.

— ЕАЭС вовне – как он воспринимается союз? Ближними ии дальними соседями по Евразии? Сразу оговорюсь, что вопрос неудобен, так как мы – страна-участница, а Вы – государственный служащий этой страны. Но все же, есть некий мониторинг, оценка через торговых представителей, дипломатические службы?

— Действительно, сложно давать оценку, находясь внутри. Но, мы, конечно ведем мониторинг и оценку того, что и как происходит, и есть какие-то косвенные признаки, по каким мы можем судить об отношении, о реакциях к деятельности союза. В первую очередь, если говорить о странах СНГ, или бывшего СССР, или близлежащих странах, то интерес есть, и интерес оживленный. Союз показал свою жизнеспособность. Это рынок со 180 миллионами человек, интересный рынок – с новыми технологиями, и игнорировать его очень сложно.
В качестве примера я бы хотел привести Молдавию, которая официально имеет статус наблюдателя. Принято положение о Наблюдателе при ЕАЭС. На сегодняшний день ряд стран выражают интерес на его получение. Это говорит об интересе. Это сделано было, в том числе, для того, чтобы не сложилось впечатления, что Москва диктует всем как поступать, что это не реинкарнация СССР, а это полноценное интеграционное объединение. Мы работаем открыто, и президент Молдавии постоянно приглашается на наши заседания. Ранее была информация, что у страны имеись планы по составлению дорожной карты по присоединению к Евразийскому экономическому союзу.
Кроме того, есть Таджикистан и Узбекистан, где на разных уровнях обсуждаются плюсы и минусы присоединения стран к ЕАЭС. Это бурление говорит о том, что в обществе и в правительствах есть интерес. И интерес не к вхождению, а собственно к союзу. Все это как бы говорит о том, что Союз на геоэкономической карте мира сформировался.
Если говорить о дальнем зарубежье, то вот пример – Вьетнам, с рынком более 70 миллионов жителей, или Сингапур – одна из ведущих экономик региона, или Китай. Сейчас партнером ЕАЭС на востоке станет Иран. Это страны, которым интересно, и с которыми мы постоянно принимаем участие во всех форумах. Европейский союз – у нас схожие интеграционные объединения, в том плане, что базовые принципы сходные.

— И в Договоре о ЕАЭС идет отсыл к нормам Европейского союза, ВТО…

— Абсолютно верно. Упоминание было не зря. Сербия – это страна Европейского союза, с которой мы заключаем соглашение о Зоне свободной торговли, из стран ЕС. Но мы предполагаем, что их будет больше. И это все говорит о том, что интерес есть, и интерес большой.
Кроме того, ежегодно приводится такое больше мероприятие, как «Евразийская неделя», куда приглашаются эксперты из европейских стран. Они, в частности, высказывают свое мнение, что в обществе воспринимается, и как думают о Евразийском экономическом союзе, и как с ним работать. Получаем достаточно хорошие отзывы. Отзывы, что страх перед реинкаранированием СССР, он уже в прошлом, и люди понимают, что это чистой воды интеграционное экономическое объединение, работает на интересы стран, а не на интересы одной страны, и что с этим союзом можно работать по установленным правилам, и по ним можно работать, и это прозрачные, открыто правила, и страны очень положительно относятся.

— Если уточнить и конкретизировать вопрос, то, кем или – чем воспринимают ЕАЭС: управляющим объединением, региональным центром принятия решений? Есть ли отсыл в странах, не членах объединения, блоков, при принятии решений, на то, что происходит в Союзе? Речь не о том, чтобы присоединиться, а о том, чтобы действовать с оглядкой на ЕАЭС? Стал ли ЕАЭС влиять?

— Мне конечно, хотелось бы утвердительно ответить на этот вопрос. Но не могу этого сделать сейчас. Это довольно сложно. Думаю, что в любом случае – не принять во внимание в своей работе такой экономический гигант, как Евразийский экономический союз, невозможно. И страны, которые хотят работать с нами или между собой, они с оглядкой присматриваются на Союз. Но стал ли он менее или более влиятельным, мне сложно говорить – у меня нет ответа на этот вопрос.

— А конкретные примеры: тарифная политика стран вокруг ЕАЭС, таможенная политика, торговая политика – стала ли она как-то меняться, после создания Союза? Есть ли такого рода примеры? Страны вокруг союза стали проовдить иную, чем ранее, экономическую политику, между собой, посмле создания ЕАЭС?

— Думаю, безусловно, такие события имеют место быть. Евразийский экономический союз – это такое большое объединение, что уже по закону физики он не может не иметь влияния на другие процессы, которые происходят вокруг него. ЕАЭС находится в центре Евразии. Здесь с одной стороны Европейский союз, с другой – азиатский, АСЕАН. И даже работа между странами, входящими в разные блоки, она в любом случае, будет подвержена влиянию, или, воздействию Евразийского экономического союза. Потому как это абсолютно нормальная вещь, когда ЕАЭС вырабатывает правила торговли со странами, и его надо воспринимать либо как конкурента, либо соответственно, корректировать свои действия, либо как партнера, и тогда тоже корректировать свои действия. Поэтому здесь безусловно, ответ согласно законам физики не может не влиять – он будет влиять.
Другое дело – здесь необходим полноценный анализ, поэтому и уходим от прямого ответа. Не могу, и не стремлюсь говорить ощущения и желания. Любое утверждение должно быть не голословным, а обоснованным, поэтому здесь одних наблюдений недостаточно – нужен полноценный анализ.

Павел Громский
§ Деловая Евразия