Спасатель из «Крокус Сити Холл» 15 лет живёт в России и видит мир интернациональным
Число жертв теракта в «Крокус Сити Холл» к концу дня 25 марта 2024 года составило 139 человек. Ранения разной степени тяжести, по данным следственного комитета России, есть у 182 посетителей центра. Раненых, как и погибших, могло быть больше, если бы не находчивость и самообладание самих заложников трагедии, и волонтеров, помогавших избежать гибели, и выводивших людей в безопасное место. Один из них – Рустам Бакытбеков, житель Москвы, кыргыз, приехавший в Россию в далеком 2010 году на учебу, и оставшийся в столице жить и работать. Вместе с другими мужчина был на концерте, и так сложилось, что оказался в эпицентре событий. Редакция «Деловой Евразии» встретилась с народным героем, и задала ему несколько вопросов.
— Здравствуйте! Благодарим за уделенное время и готовность поделиться с нашими читателями рассказом о своем участии в этой трагической истории. Скажите, как Вы оказались на месте происшествия? Где вы находились, и что делали, когда произошла трагедия – на улице, внутри помещения, или по дороге?
— Здравствуйте! Я работаю в московской фотостудии Like Me. Компания сопровождает большие мероприятия в концертных залах, театрах, парках. В мои обязанности входит администрирование процессов съемки, изготовления продукции, ряд административных функций. На концерте была наша группа операторов, техников, менеджеров. Всего 15 человек. У «Крокус Сити Холл» находится одна из наших точек печати, оттуда хорошо видно, кто входит или выходит из помещения. В вечер той жуткой трагедии мы находились у себя. Было 20 часов вечера, прозвенел второй звонок, еще шли люди, мы наблюдали, сколько человек заходит, как работают наши фотографы.
— Какое первое проявление террористической ситуации увидели непосредственно Вы сами – по залу бежали люди, вы слышали звуки выстрелов или хлопки, видели взрывы?
— Первое, что мы услышали, это был непонятный звук, как взрывы новогодних петард или салюта. То, что я заметил по лицам людей, как мне показалось – все решили, что это какой-то розыгрыш. Первые выстрелы никто не воспринял как стрельбу из автомата. И когда стали стрелять несколькими неупорядоченными очередями, тогда уже пришло понимание происходящего, и тут я увидел, как люди убегают. Мы сначала легли на пол, подумали, что пару раз выстрелят, и уйдут, убегут. Я приподнял голову посмотреть, что там происходит, потому что звуки стрельбы продолжались, и увидел, что все бежали в одну сторону, а один из стрелявших шел в нашем направлении. Нужно было реагировать, и нам с коллегой пришлось выбежать из точки печати, в направлении служебного выхода. На улице начали собирать по списку своих коллег, которые в этот день работали. Кого собрали, отправили в безопасное место. Мне пришлось остаться, в связи с тем, что несколько коллег остались либо внутри, либо вышли, но были не с нами. Их надо было найти и отправить к другим нашим коллегам.
Уже было видно и слышно, что внутри шум, звуки, крики бегущих людей, кто-то разбил стекло, все ринулись через этот пролом. Я выбежал к автостраде, вызвал скорую помощь. Там встретил того парня (Илью Красникова – прим.ред.), который потом обо мне рассказывал российским журналистам. Как он сказал, мы заходили через сломанное стекло, видели лежащих людей, у которых были травмы от пуль, и видели погибших. Нужно было действовать, чтобы вытащить хотя бы тех, кто был ранен, но оставался жив. Вытаскивали через сломанное стекло. Потом двинулись вглубь помещения, в подвал, где обнаружили людей, которые заперлись.
— В кого стреляли нападавшие? Из тех, кого видели среди раненых или убитых, можно вывести какую-то общность? Их что-либо объединяло?
— Там были все подряд – нелюди стреляли в упор, без разбора. И, когда спасали раненых, то на этих людях ещё оставались лежать погибшие, их приходилось отодвигать, и помогать выбираться пострадавшим – детям, мужчинам, женщинам, разным, всем.
— В тот момент, когда извлекли раненых из-под тел погибших, выводили перепуганных людей, что Вами двигало? Почему решили вернуться, ведь можно было остаться вне помещения, в безопасности, а выстрелы были внутри?
— Признаться, я конкретно не могу сказать, что именно позвало, но мне кажется, это просто человеческий фактор. Видя, что стреляли, и зная, что там есть пострадавшие, я не смог вместе с коллегами покинуть то место, и вернулся, потому что уже понимал, что там наверняка есть люди, которые спрятались, были в шоковом состоянии, не могли выходить. Я и до сих пор все отчетливо вижу, хотя проходит уже третий день, и, да – это, скорее всего, человеческий фактор, желание помочь тем, которым нужна помощь. Это переживание за других, тревога за их жизни.
— Вы рисковали, и это надо говорить прямо. У Вас семья, дети?
— Да, я женат, у меня трое детей. Живем в Москве вместе с детьми и тёщей. Дети учатся здесь в Москве, сын – во втором классе, дочка первом. Младшему сыну пять лет. Родители живут в Кыргызстане, в Иссык-Кульской области.
— Когда и как ваши близкие в Москве или в Кыргызстане узнали о том, что вы были на месте трагедии?
— То, что я помню о себе в тот момент, это то, что я молился, чтобы они не узнали об этой информации в то время, когда я там находился – до последнего молился, и не ждал звонков от них. Но, так как сейчас интернет настолько развит, все распространилось с огромной скоростью, начали звонить друзья, родственники. Сначала позвонили те, из Москвы – они знали, где я работаю, прочитали, и начали сразу звонить, и просить, чтобы я покинул это место. Мне приходилось успокаивать их тем, что я уже вышел и спокойно иду, но, при этом, я оставался там и старался вывести больше людей, потому что, когда мы вывели из подвала, на втором этаже начался сильный пожар. Очень важно было не оставлять тела погибших, и начали их тоже вытаскивать. Было очень много звонков, я кому-то отвечал, кому-то нет, потому что нужно было поднимать тела двумя руками, и понимаю, что было очень много переживаний.
— Вам доводилось ранее оказывать помощь в ситуации, как эта?
— Нет, это впервые. Было похожее в самолете, по пути из Москвы в Бишкек, мужчине стало плохо, и мы оказывали помощь. Но тот случай ни в какое сравнение не идёт с тем, что было в этот раз.
— Вы задумывались в тот момент о тех людях, которые стреляли? Кто это, по вашим ощущениям, мог быть? Возможно, возник некий образ того, кто это делает.
— Я, честно сказать, не назвал бы их людьми, потому что они пошли на такой шаг, что это для меня не люди. Да, и в тот момент про них даже и не думал особо. В голове больше крутилась мысль, чтоб больше помочь тем людям, которые пострадали.
— Рустам, на фото в социальных сетях у вас в руках пояс, и на нем бляха, отметка некоей награды. Каким видом единоборств Вы занимаетесь?
— Занимаюсь армреслингом. Стремлюсь развивать здесь этот спорт среди ребят кыргызов, которые приехали сюда, и работают, чтобы они не отвлекались на что-то плохое. Пусть занимаются спортом, и свое время вкладывают в тренировки и соревнования. Могу с уверенностью сказать, что в трагедии с «Крокус Сити Холл» мне помогли именно тренировки, потому что спорт – это дисциплина. Многие люди, которых я знаю, и кто занимается спортом, в таких случаях, когда нужна помощь, они не смотрят ни на что, и идут помогать. Я убежден, что со мной согласятся многие.
— Вы верующий человек?
— Да, я сам верующий.
— В эти дни одновременно проходят два важных события в мире православия и мире ислама – Великий пост у православных, и Священный месяц Рамазан у мусульман. Что можете сказать об этом?
— Жизнь человека – высшая ценность. Это говорится в каждой религии. Убийство – тяжкий грех и для религии, и вообще, для человека. И то, что они сделали именно в этот момент, в этот месяц, это особый момент. Это бесчеловечно, и цинично, это надругательство. Не могу подобрать слов, как назвать их – это просто нелюди, недочеловеки, если они пошли на такой шаг.
— Следственные органы Российской Федерации установили лиц, совершивших это преступление. Известно, что это граждане другой страны, приехавшие на заработки. Сейчас в социальных сетях стала проявляться определенного рода неприязнь в отношении азиатов, с призывами к выдворению приезжих. Ситуация неприятная, и подобная реакция отчасти закономерна для людей малограмотных, и не очень образованных. Здравомыслящие понимают, что преступник вне национальности, вне закона. Как кыргызстанец, кыргыз, стали ощущать к себе какое-то особое отношение, которое как-то выделяло бы вас в бытовом общении или профессиональной деятельности?
— Так как я здесь учился, и теперь работаю, в среде местных жителей вижу очень хорошее отношение. С моей точки зрения, мы – гости в этом городе, в этой стране. Здесь уважают и ценят, и на работе, и в общении, я доволен и благодарен гостеприимству этих людей.
— Как с 2010 года изменились условия пребывания, трудоустройства кыргызстанцев в России? За эти 14 лет Россия и Кыргызстан, и другие страны, прошли огромный путь по созданию Большого Евразийского партнерства.
— Могу сказать только видение со своей стороны. До 2014 года я учился в университете. По окончании оказалось, что у нас отменены разрешительные документы, которые требовались раньше, упростились требования уведомления о прибытии иностранного гражданина, и многое другое. Еще во время учебы налаживались новые связи, появились добрые знакомые, друзья. Да, и на сегодняшний день у нас в коллективе очень хорошие отношения. А после случившегося не перестает звонить телефон и приходить сообщения от коллег, от друзей, с которыми вместе учились, и просто знакомых. Все переживают, спрашивают, оказывают поддержку.
— Рустам, редакция благодарит Вас за подробный и проникновенный рассказ – об участии в трагедии, и о жизни в России. Ваш поступок наверняка послужит примером мужества и героизма. Что можете сказать от себя и пожелать тем, кто узнает о вашем подвиге?
— Я соболезную пострадавшим, их родным, всем, кто потерял в этот день своих близких. Хочу пожелать и надеяться, чтобы этот чудовищный и жестокий теракт был в этом мире и в нашей жизни последним терактом, из-за которого вот так погибли люди.
Беседовал Павел Громский
§ Деловая Евразия